Сколько лет они не обманывают ожиданий, побеждают, сколько букетов брошено нами на лед, к их конькам, которые — чудится — оснащены, словно сандалии Гермеса, крылышками.
Пахомова и Горшков. Несравненные и непревзойденные, чьи композиции вошли в анналы не только ледового танца, просто танца народов мира. Когда они сейчас проходят мимо трибун — Людмила Алексеевна, руководитель отделения балетмейстеров фигурного катания ГИТИСа, строгая, в профессорских очках, и Александр Георгиевич, государственный тренер, с портфелем, погруженный в себя, — это, вглядитесь, герои спортивной истории современности идут...
Линичук и Карпоносов. Какой элегантный и бравый, мужественный и галантный, остро-четкий в движениях партнер — ищущая, порывистая, творческая натура! Как женственна партнерша, она словно рождена покоряться, точно так же, как он — покорять, но в покорности этой Наташиной — затаенное лукавство, за ее видимой беспомощностью — сила и власть над мужчиной, над всеми нами, когда мы на трибунах...
Моисеева и Миненков. Партнерша — кружевная душа, воплощенная чистота, Джульетта льда. Партнер — романтический Ромео, нежный и страстный, когда он перед нами, и серьезная, вдумчивая личность математического склада, человек сложной внутренней жизни, рассматривающий танец сквозь призму теории, учения Станиславского…
Мои оценки субъективны, как субъективен танец, в котором – пожалуй, единственном из видов спорта – возможны споры: фокстрот, скажем, перед нами или не фокстрот, танго, или, например, блюз.
Не спорим же мы, баскетбол перед нами на площадке или гандбол — даже в голову не приходит.
Но мои умозаключения по поводу знаменитостей в какой-то мере произвольны, видеть их иными, чем я, — ваше право.
Впрочем, я не о них. Я о дуэте, который завоевал признание всего-то за три года жизни на льду. Как быстро летит спортивное время, сколько трудного, печального и радостного спрессовано в этих годах!..
Рос мальчик как мальчик в большом московском дворе. Родители — как большинство родителей — опасались дурного влияния улицы. Мама отвела его на каток, записала в группу, он стал одиночником, потом начал танцевать в паре (по принципу: много падаешь — иди танцуй, авось там не упадешь).
Мальчик быстро тянулся вверх, рос думающим, учился бороться со своими недостатками, но коньки словно сопротивлялись, словно отставали от этого роста.
Была такая пара — Ольга Абанкина и Андрей Букин, не очень везучая. Она, что называется, не оправдала надежд, и ребятам было велено сдать числившийся за ними инвентарь.
Сколько ж невидимых миру слез пролито над теми же ботинками, которые словно приросли к твоим ногам, а теперь их надо сдавать, и душа болит, душа сдается под властью обстоятельств. Оля поставила на танцах крест. Все, конец.
Но Андрей не успокоился.
День за днем репетировал он одну фразу — свою просьбу принять его в группу тренера Татьяны Тарасовой. Наконец проговорил вслух, сбиваясь. Ему было отвечено: «Приходи, катайся, там посмотрим».
Не у всякого хватило бы терпения танцевать в одиночку, танцевать незамечаемым, под чужую музыку, танцевать и присматриваться к другим, сложившимся дуэтам и знать, что пока тренеру не до него и искать ему партнершу недосуг.
Тарасова часто уезжала, оставляла на Андрея малолетних своих питомцев, он возился с ними, опекал их — добросердечный и порядочный юноша. И катался, катался, катался. В один поистине прекрасный для Андрея Букина день у тренера словно раскрылись на него глаза — сколько выучил он, сколько знал и умел, танцор без партнерши!
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается.
У Наташи Бестемьяновой в детстве болела нога. Мама отдала ее в группу ОФП, сама на замерзшем зимнем пруду научила стоять на коньках.
Потом Наташу взяли в спортивную группу. Рыженькая девочка пулей вылетала на лед и, кажется, до тех пор с него не уходила, пока не нападается, не наплачется, не насмеется над своей неловкостью всласть.
Одиночница, она однажды даже была пятой на первенстве страны. Через год — десятой. Такое вот невезение.
Она была замечена, когда тренер Эдуард Плинер поставил ей показательный номер по песенке «Арлекино» в исполнении Аллы Пугачевой. Когда она тут падала, это, казалось, было нарочно, было отражением горестной судьбы клоуна. А песенка была у всех на устах, и Наташу взяли с ней в показательное турне, предоставив честь — несколько, впрочем, сомнительную — ежедневно открывать программу.
Там, в турне, ее заметила и запомнила Тарасова. Сказала Букину: «Вы с ней оба неудачники, предложи кататься вместе».
Приглашение к танцу вышло неловким, и Наташа сразу согласия не дала. ей было неудобно перед Плинером, хотя танцевать хотелось страшно — во сне танцы снились. Даже когда тренеры сами по-доброму договорились обо всем, она одно время занималась четыре раза в день: с утра катала «школу», потом танцевала, потом прыгала и снова танцевала. Тогда увиделось, какой крепкой и неутомимой была эта рыжеволосая, мило веснушчатая, смешливая, застенчивая, мигом краснеющая девушка.
Первая ее с Андреем программа была на испанские темы. Но звучали эти темы в движениях не так, как бывает, когда танцоры, что называется, рвут страсть в клочки. Тоже какая-то смешливая, чуть насмешливая, самую малость пародийная, ужасно задорная была композиция. Они выучили ее мигом и однажды на тренировке катали раз за разом — все лучше и лучше. И специалисты давно разошлись, время было позднее, и пришедшая в восторг Тарасова звала уборщиц, вахтерш, радиотехника, чтобы и они полюбовались.
Потом был номер на мелодии Чарли Чаплина, эксцентричный и, так сказать, битком набитый находками. Эти двое словно купались в нем, сами наслаждаясь каждым шагом и жестом. Наташа смеялась во весь рот, Андрей гарцевал развалистой какой-то походочкой, вращал гла¬зами, удивляясь себе, вертя воображаемой тросточкой. Номер выглядел так, словно рождался на глазах зрителей, каждый трюк был, похоже, не заучен, был сиюминутен, и нам было весело и немножко грустно, будто старый, добрый Чарли в котелке и огромных штиблетах куролесил перед нами, вызывая хохот и слезы.
...Сначала заучить, потом пропустить через себя, через сердце, и почувствовать творческую свободу. Так возникает импровизация. Эти двое понимают друг друга с полуслова, полужеста, полувзгляда. Можно сегодня движение сделать так, а завтра иначе, но как узнать, нарочно ли это у партнера или случайно получилось, нужно ли жесту развитие? Как узнать? Заглянуть в глаза.
Скучно, когда все одно и то же. Публике скучно, тренеру. Давай обновим жест, доставим тренеру удовольствие. Тарасова, когда работает с ними, иногда просто смеется-заливается, так они смешат ее, и ничуть не устает.
Я попросил Наташу сказать, что она думает о партнере.
— Он добрый, — ответила она.
Он только на два года ее старше, но в первое время она даже обижалась, так как он вел себя с нею точно с ребенком. «Не сюсюкай со мной», — протестовала она.
Я спросил Андрея, что он думает о Наташе.
— Она, — он сказал, — честная, она ответственная во всем, что ей поручено. Если надо сделать, она расшибется в лепешку, а сделает. Я могу отложить на завтра, а она не может. Или так — мы одни, без тренера, а завтра выходной, и я говорю: «Сделаем ползадания, ладно? ». Она — ни за что. Пока все не сделаем, она не уйдет. И еще — она искренняя. Я могу о чем-то умолчать, чтобы не доставлять другим и себе неприятностей. Она — нет, она скажет, что думает. Покраснеет, а скажет.
Я спросил Роднику, что она думает об этих двоих.
— Они, — она сказала, — работящие. Андрей — тот суховат, и он немного побуркивает, а Наталья — веселый, легкий человек, неунывающий характер, таких мало, веселых людей, как она, с ней дружить хорошо.
Нельзя сказать, что они совсем не ссорятся.
- Заплачь! — это крикнул Андрей, когда они в каком-то шаге ошиблись.
- Сам заплачь! Я делаю все, как мне велели, а ты нет, вот ты и заплачь!..
Через мгновение они помирились. И снова пошла отработка новой программы, русской, удалой, где в медленной части под знаменитые «Очи черные» не страсть и нега цыганские нужны, а, наоборот, целомудрие: легко-легонько касается Наташа руки партнера. Коснулась застыдилась.
Такое вот парадоксальное решение.
- У тебя, Наташа, автографы уже просят или нет?
- Только в отблесках чужой славы. Когда я, например, рядом с Родниной иду.
Она смеется.
На свете множество прекрасных вещей, вызывающих у нее добрую улыбку или радостный смех, и она щедро дарит его миру. Перед катанием ей надо, чтобы было хорошее настроение — не более того (у Андрея — сосредоточенное, а у нее просто хорошее), и она, подкрашивая глаза и губы, думает о том, что все хорошо. Она любит смотреть, как катаются другие, ей хорошо, когда им хорошо. Когда она выходит на разминку, то боязливо думает: «Хоть бы благополучно докататься». Но играет музыка, и она скользит, обо всем забывая, кроме того, что все хорошо — в ней чувство счастья, чувство полета.
...Танцоры — гордость наша.
Я рассказал только об одной паре, а сколько их у нас.
И о каждой можно написать очерк.
Нежно-акварельные, благородно - строгие Наталья Карамышева и Ростислав Синицын,..
Атлет Игорь Завозин и его миниатюрная партнерша Елена Гаранина — интересный, безукоризненно техничный дуэт.
Озорная, кокетливая Марина Зуева и Андрей Витман, джентльмен на льду...
А молодых сколько!
А тренеры какие — Елена Чайковская, Татьяна Тарасова, Людмила Пахомова, Наталья Дубова, Татьяна Рожина!..
По этим-то вышеизложенным причинам мы можем с уверенностью смотреть вперед, в даль нового года.
sovsport.ru
|
